Дублирую по просьбам трудящихся )))
Расскажу ка я про фонари. Но не про те, рыже-оранжевые глаза на палках, что расставлены по всей Москве, а про другие - из детства.
Те фонари светили совсем иным светом, он был такой теплый, молочный. Лампочки наверно были другие. Помню одну запасную, которая долго лежала у бабушки на гардеробе. Иногда, когда никого не было дома, я взбиралась на спинку кресла, стоящего рядом, и могла дотянуться до этого самого интересного объекта, спрятанного в кусок покрывала.
Я стягивала с прозрачного пузатого бока тряпку и любовно поглаживала прохладную тушку гигантской лампочки. Мне представлялось, что это жук. Огромный такой спящий жук, который скоро проснется и сможет наконец улететь.
Вдоволь нагладив лампочку, Оля тянулась к другой бабушкиной нычке: беленькая банка из-под крема, в которой был нюхательный табак. Чихнуть - это обязательный ритуал, ну а как же? Не зря же бабушка убирает порошок в самый дальний угол крыши шкафа, куда по идее дети никак дотянуться не могут. Ха! Дети очень спортивны и залезут в любое эээ..., если надо, ага.
Вообще, на бабушкином шкафу много чего интересно хранились, но об этом как нибудь в другой раз.
Так вот фонари. На нашей крошечной улице(4 дома по одной стороне, и 3 - по другой) их было три, но горел всего один, тот что был посередине и рядом с водяной колонкой(ну или как там она называется). Видимо такое стратегическое положение и решило где будет свет.
Под этим фонарем много чего происходило в моей жизни.
Помню, как то зимой, когда мне было лет пять, бабушка забрала меня из садика по дороге с работы, и везла на санках до самого дома. Было уже темно, зимой рано темнеет, тот фонарь уже горел во всю, серебря своим светом уличный снег. У калитки я слезла с санок, пока бабуля пыталась пролезть рукой в варежке(холодно было) между планками и скинуть внутренний крючок-замок, который держал калитку закрытой, пока никого нет дома. Вылезла я из санок( эдакий колобок в каракулевой шубе и серой огромной шапке) и говорю:
- Бабуля, давай я тебя покатаю, ты вот меня катаешь, и я тебя хочу!
- Олюшка, да ты же меня с места не сдвинешь, вон я какая большая.
- Ба, да ты знаешь какая я сильная!? Я весь суп сегодня съела и солянку, а Колька только половину(сосед мой по парте с нарисованной белочкой). Садись!
Бабуля уселась на санки, Оля взялась за веревку, и...
И санки поехали, ага.
Я ее везу, пыхчу, стараюсь.
- Как тебе, ба? Нравится? кричу.
- Нравится, очень нравится, кто меня еще так покатает?! Деда не допросишься!
Со скоростью света довезла бабушку до фонаря ( а от нашей калитки до него ну метров 15-20 наверно, не больше), оборачиваюсь назад, чтобы повернуть, смотрю, а бабуля то ногами мне помогает. )))
И я вот как сейчас помню ее зимнее пальто с черным меховым воротником, платок пуховый, суконные сапоги, вязанные варежки; как она сидит на моих крошечных санках: пар облачком вырывается изо рта и она улыбается. Нас двоих заливает этот искусственный свет, на улице никогошеньки кроме нас, а щеки нестерпимо щипет мороз.
Этот же фонарь всегда был финишной чертой вечерних игр.
Вся детвора с нашей и соседней улицы постоянно тусовалась на лавке у нашего же дома. Чем она так привлекала? Да хотя бы тем, что только бабушка Оля(да, тезка моя) хоть и ворчала, но никогда нас оттуда не гоняла, ей не мешали детские вопли под окнами по вечерам.
Вот соберется вечером наша честнАя компания, человек эдак 8-10, самый костяк, и давай игры разные играть. Да нам еще в известные всем то скучно, мы свои придумывали. И если в какой-то из игр надо бежать, то бег был всегда по одной дистанции: от лавки, до фонаря. И недалеко и вообще - все просто так привыкли: бегать до фонаря, нам до других мест бегать вредно и лениво.
А еще, когда меня учили кататься на двухколесном велике, и в первый раз я поехала сама, откуда была отправная точка? Ага, правильно! От колонки, от фонаря.
Помню, велик был шикарного красно-бордового цвета, прямо как заживающие ссадины на мох ладонях и коленках. Лето в деревне - дело тяжелое, травмоопасное и прекрасно совместимое с жизнью.
И на этот же фонарь слетались майские жуки.
Особо везучие дети, если смогли словить жука, привязывали к лапке ниточку и он становился ручным. Ненадолго. Пока лапка не оторвется, и он не улетит. Подальше от этого треугольника света, от смеющихся живодеров-детей, которые беззаботно прогуливали свое детство и ни о чем не думали. Просто было весело и легко.
Расскажу ка я про фонари. Но не про те, рыже-оранжевые глаза на палках, что расставлены по всей Москве, а про другие - из детства.
Те фонари светили совсем иным светом, он был такой теплый, молочный. Лампочки наверно были другие. Помню одну запасную, которая долго лежала у бабушки на гардеробе. Иногда, когда никого не было дома, я взбиралась на спинку кресла, стоящего рядом, и могла дотянуться до этого самого интересного объекта, спрятанного в кусок покрывала.
Я стягивала с прозрачного пузатого бока тряпку и любовно поглаживала прохладную тушку гигантской лампочки. Мне представлялось, что это жук. Огромный такой спящий жук, который скоро проснется и сможет наконец улететь.
Вдоволь нагладив лампочку, Оля тянулась к другой бабушкиной нычке: беленькая банка из-под крема, в которой был нюхательный табак. Чихнуть - это обязательный ритуал, ну а как же? Не зря же бабушка убирает порошок в самый дальний угол крыши шкафа, куда по идее дети никак дотянуться не могут. Ха! Дети очень спортивны и залезут в любое эээ..., если надо, ага.
Вообще, на бабушкином шкафу много чего интересно хранились, но об этом как нибудь в другой раз.
Так вот фонари. На нашей крошечной улице(4 дома по одной стороне, и 3 - по другой) их было три, но горел всего один, тот что был посередине и рядом с водяной колонкой(ну или как там она называется). Видимо такое стратегическое положение и решило где будет свет.
Под этим фонарем много чего происходило в моей жизни.
Помню, как то зимой, когда мне было лет пять, бабушка забрала меня из садика по дороге с работы, и везла на санках до самого дома. Было уже темно, зимой рано темнеет, тот фонарь уже горел во всю, серебря своим светом уличный снег. У калитки я слезла с санок, пока бабуля пыталась пролезть рукой в варежке(холодно было) между планками и скинуть внутренний крючок-замок, который держал калитку закрытой, пока никого нет дома. Вылезла я из санок( эдакий колобок в каракулевой шубе и серой огромной шапке) и говорю:
- Бабуля, давай я тебя покатаю, ты вот меня катаешь, и я тебя хочу!
- Олюшка, да ты же меня с места не сдвинешь, вон я какая большая.
- Ба, да ты знаешь какая я сильная!? Я весь суп сегодня съела и солянку, а Колька только половину(сосед мой по парте с нарисованной белочкой). Садись!
Бабуля уселась на санки, Оля взялась за веревку, и...
И санки поехали, ага.
Я ее везу, пыхчу, стараюсь.
- Как тебе, ба? Нравится? кричу.
- Нравится, очень нравится, кто меня еще так покатает?! Деда не допросишься!
Со скоростью света довезла бабушку до фонаря ( а от нашей калитки до него ну метров 15-20 наверно, не больше), оборачиваюсь назад, чтобы повернуть, смотрю, а бабуля то ногами мне помогает. )))
И я вот как сейчас помню ее зимнее пальто с черным меховым воротником, платок пуховый, суконные сапоги, вязанные варежки; как она сидит на моих крошечных санках: пар облачком вырывается изо рта и она улыбается. Нас двоих заливает этот искусственный свет, на улице никогошеньки кроме нас, а щеки нестерпимо щипет мороз.
Этот же фонарь всегда был финишной чертой вечерних игр.
Вся детвора с нашей и соседней улицы постоянно тусовалась на лавке у нашего же дома. Чем она так привлекала? Да хотя бы тем, что только бабушка Оля(да, тезка моя) хоть и ворчала, но никогда нас оттуда не гоняла, ей не мешали детские вопли под окнами по вечерам.
Вот соберется вечером наша честнАя компания, человек эдак 8-10, самый костяк, и давай игры разные играть. Да нам еще в известные всем то скучно, мы свои придумывали. И если в какой-то из игр надо бежать, то бег был всегда по одной дистанции: от лавки, до фонаря. И недалеко и вообще - все просто так привыкли: бегать до фонаря, нам до других мест бегать вредно и лениво.
А еще, когда меня учили кататься на двухколесном велике, и в первый раз я поехала сама, откуда была отправная точка? Ага, правильно! От колонки, от фонаря.
Помню, велик был шикарного красно-бордового цвета, прямо как заживающие ссадины на мох ладонях и коленках. Лето в деревне - дело тяжелое, травмоопасное и прекрасно совместимое с жизнью.
И на этот же фонарь слетались майские жуки.
Особо везучие дети, если смогли словить жука, привязывали к лапке ниточку и он становился ручным. Ненадолго. Пока лапка не оторвется, и он не улетит. Подальше от этого треугольника света, от смеющихся живодеров-детей, которые беззаботно прогуливали свое детство и ни о чем не думали. Просто было весело и легко.
-
-
07.04.2015 в 01:09